Хрупкий компромисс ОПЕК+: почему Россия ждет роста добычи не без тревоги

Итогом трудных переговоров ОПЕК+ стало решение, в целом устраивающее Россию: она сможет нарастить добычу на 131 000 баррелей в сутки, что по сегодняшним ценам означает дополнительных $160 млн за январь. Однако проблемы российской нефтяной отрасли — в том числе проседание нефтяного экспорта — далеки от разрешения, считает генеральный директор Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов

Состояние государственного бюджета во многом определяется ценой на нефть, которая в том числе зависит от судьбы сделки ОПЕК+. Поэтому на прошлой неделе заседание ОПЕК+ было одним из главных сюжетов.

Объединенные Арабские Эмираты обеспечили нам нервную неделю, требуя увеличить добычу с 1 января на 1,0 млн баррелей в сутки, как это было предусмотрено изначальными планами. Саудовская Аравия, не без оснований опасающаяся падения цен на нефть, предлагала отказаться от роста добычи с 1 января, чтобы не рисковать доходами на очень неустойчивом рынке, когда вторые и последующие волны локдаунов из-за коронавируса грозят вновь обрушить стоимость нефти.

Факторов неопределенности довольно много. Эффективность антикоронавирусных вакцин и реальные сроки массовой вакцинации пока остаются под вопросом, как и раскрученное аналитиками восстановление спроса в Азии. Китай, показывающий нулевые или единичные новые случаи заболевания ковидом, держит закрытыми границы, а после их открытия новая китайская статистика может оказаться уже не столь благоприятной (оставляя в стороне вопрос еще и о достоверности китайской статистики). С ростом потребления в Индии вообще произошел трагикомичный случай: западные аналитики радостно приняли за тенденцию локальный рост спроса на нефтепродукты из-за большого фестиваля Дивали в стране.

В соцсетях можно было прочитать много конспирологических версий о том, почему ОАЭ чуть было не развалили сделку ОПЕК+. На самом деле тут все прагматично. В реальности ОАЭ движет желание активнее продвигать свой новый бенчмарк нефти, который должен быть отвязан от саудовских сортов и от Brent. Речь идет о сорте Muban, за который ответственна государственная компания ОАЭ Abu Dhabi National Oil Co. Это премиальный сорт по своим физико-химическим характеристикам, он легче, он менее сернистый, чем саудовская нефть, и многие азиатские клиенты уже выразили готовность формировать цены с привязкой именно к нему. Отметим в скобках, что это важно и для России в контексте ценообразования на сорт ESPO.

Однако для превращения Muban в полноценный бенчмарк нужны существенные объемы продаж, которые как раз сдерживаются соглашением ОПЕК+. Отсюда и распускавшиеся спикерами ОАЭ слухи о том, что страна может покинуть ОПЕК+. Скорее речь идет о том, чтобы выторговать себе в ОПЕК+ лучшие условия.

В итоге после нескольких раундов нервных переговоров было принято компромиссное решение, в целом устраивающее Россию. С 1 января общая квота производства стран ОПЕК+ должна увеличиться на 0,5 млн баррелей в сутки (б/с), а совокупный объем сокращения — снизиться до 5,7 млн б/с. При этом каждый месяц участники ОПЕК+ смогут пересматривать этот параметр. Если будет принято решение о новом увеличении добычи, то рост этого увеличения в месяц также не должен превысить 0,5 млн баррелей в сутки.

Согласно последнему решению, Россия может нарастить добычу на 131 000 баррелей в сутки. При нынешних ценах на Urals эта означает прибавку примерно в $160 млн за январь. В принципе это неплохо. Однако придется решить, что делать с невыполненными Россией обязательствами в рамках сделки. Россия предпочитает называть процент выполнения своих обязательств, который выглядит не так уж плохо. Однако из-за большого объема обязательств проценты транслируются в значительный объем, а потому в суммарном объеме «передобытой» нефти Россия, по оценке ОПЕК, занимает второе место после Ирака.

Пока Новаку удается погасить недовольство саудитов, которые, наоборот, лидеры по перевыполнению сделки — на 200 000 баррелей в сутки. Однако к концу первого квартала Россия должна компенсировать свой «долг» в 89 000 баррелей суточной добычи, и он, если все же Москва намерена выполнить свои обязательства, эту квоту съест почти на 70%. Другой вариант — доказать разницу в методике подсчета со стороны РФ и ОПЕК.

Внутри России линия Новака на сохранение в сделке любой ценой пока победила линию на «ценовую войну» со сланцами для восстановления позиций на основных экспортных рынках. При этом угроза нашим экспортным позициям остается. В сентябре–октябре можно было прочитать и услышать целую серию прогнозов о серьезных оперативных проблемах в американской добыче, которые должны еще до конца 2021 года привести к серьезному снижению производства нефти в США. Однако этого пока не происходит, даже несмотря на негативные ожидания от «зеленой» энергетической политики Байдена.

Особенно тревожным представляется наступление американцев на европейский рынок. Это выражается не только в росте поставок, но и в принятии важных стратегических решений, сильнее привязывающих Европу к американским нефтяникам. К такой категории относится, например, решение добавить американскую нефть в нефтяную корзину Dated Brent. S&P Global Platts собирается добавить в нее WTI Midland.

Проседание российского экспорта несколько замедлилось в ноябре 2020 года в сравнении с предыдущими месяцами. Однако все равно экспорт падает сильнее сокращения добычи. И это уже серьезная стратегическая проблема. Экспорт российской нефти в страны дальнего зарубежья в январе–ноябре 2020 года просел на 11,5% по сравнению с 2019 годом. Падение же добычи составило 8,4%.

Оптимизма ценам и производителям может добавить разве что рост напряженности на Ближнем Востоке. Хуситы, например, при поддержке Ирана крылатыми ракетами атаковали недавно объект Saudi Aramco. Однако он ориентирован на внутренний рынок, а не на экспорт, поэтому нефтяные цены атаку не заметили. Тем временем в Иране был убит физик-ядерщик из ИРИ, и в этих условиях Байдену будет сложнее и дольше снимать санкции с Ирана. Однако в целом ожиданий большой войны на Ближнем Востоке пока нет. Поэтому нефтяной экспорт региона остается проблемой для конкурентов ближневосточных производителей, включая Россию.